Парк или храм - что важнее для городского жителя?

Есть ли душа у дерева? Если есть, то почему с ней можно не считаться? Почему можно не считаться с душами и взглядами тех, кто защищает деревья? Почему каприз православного верующего, желающего молиться возле дома в ожидании апокалипсиса, важнее желания всех остальных людей жить в нормальных условиях?

Сегодня я испытала ужас. От того, что пришлось общаться с православными активистами на митинге о запрете строительства храма на двух гектарах поймы реки Чермянки. При том, что там всего четыре гектара парковой зоны.

До сих пор православные были мне знакомы по общинам, где люди живут единым духом, и по службам в храмах, где можно спокойно принимать выпады отдельных старушек (одна из них клюкой била по ногам женщин, у которых были видны брюки). Крестный ход, погружение в святой источник, праздничные песнопения, работа на восстановлении храмов… В общем, с православными христианами общения было много и разного. В основном — радостного.

Сегодня мы пришли на митинг в защиту нашей природоохранной зоны. Уже приходилось защищать разные пятачки московской природы, и этот случай отличался от предыдущих только тем, что необходимость отдать часть парка обосновывалась не соображениями общественной пользы, а заботой о душе.

Храм, говорят, должен быть недалеко от дома. Не очень-то понимаю, почему так, ведь в храме идешь только к тому священнику, с которым сложились доверительные отношения. Когда по какой-либо причине лишишься своего батюшки, начинается долгий поиск другого, родного по духу. Будь храм хоть прямо у подъезда, если служит в нем не тот человек, то и храм не храм. Даже в поликлинике у одного врача без лекарств выздоравливаешь, как будто он своим вниманием растворяет микробные токсины, а другой только ухудшает состояние, и назначения его не впрок.

Для меня очевидно, что храм заслуживает паломничества, и я хорошо понимаю тех, кто в наши храмы с другого конца Москвы едет, а то и с Украины, с Урала, есть такие люди. А тут, на митинге, не старые люди стали говорить, что они не могут ходить. Им, старым, во что бы то ни стало храм рядом с домом нужен. Маленький во дворе? Нет, в маленьком не намолено. Тогда почему бы не сесть в социальное такси и не доехать до ХХС? Нет, сил нет. Называю пару близких храмов. Нет. Просто нет. «Я хочу здесь и только здесь!» Слегка удивляет, что человек не стыдится выставлять на первый план свой каприз, но этот каприз удовлетворить проще простого, ведь мы стоим буквально возле храма. Да-да, речь идет не о том, что храма нет, а о том, что в нем иногда по праздникам тесно бывает, все одновременно с трудом помещаются. И это основание для того, чтобы уничтожить два гектара парка?

- А вам что, оставшихся двух гектаров для ваших ублюдков не хватит?

Той даме, которая это сказала, другая делает замечание, но она не останавливается и продолжает говорить о том, что только у православных дети рождаются в нормальном браке у здоровых матерей, а у атеистов все женщины… (неприличное слово), и детей они сызмала к наркотикам приучают.

Ухожу от этого нелепого разговора, но тотчас натыкаюсь на сильно похожий:

- Эти два гектара станут островком мира и покоя. Это вам же нужно, вы не понимаете. Вы в своем алкогольном угаре…

Этот глупый выпад прерывают, но в ответ несётся про наркотики и аборты. Да что же это такое? По какому праву на людей навешивают нелепые ярлыки? Прошу воздерживаться от безосновательных обвинений, но на меня набрасываются: «Вы, атеисты, вы всё порушили, вам ничего не надо, ни слова божьего, ни храма божьего». Тут уж мой голос крепнет. «Природа — храм божий, и „где двое или трое во имя моё, там Я“ — слова божьи. Знаете ли вы их? Почему вам мало собраться втроем в божьем храме природы? Почему других людей вам надо непременно либо в каменный мешок загнать, либо прочь прогнать?»

— Как смеешь ты на божий храм…

— А как смеете вы на божий храм…

— Атеисты проклятые слов нахватались…

Прошу обратить внимание на то, что не атеисты.

— Крест давай показывай. Крест напялила! На причастии когда была, кому исповедовалась? Ах, не скажешь, ну так молчи! Не может православный быть против храма, не бывает так. Раз против — атеистка. Думает, крест напялила, так вечная жизнь ей будет. Дьявола изгони сначала!

Ухожу, поскольку изгнать дьявола из этих людей не в моих силах, тут опытный экзорцист нужен.

Кто-то сбоку произносит: «Дурдом на выезде». Молодой симпатичный парень выглядит так, как, на мой взгляд, мог бы выглядеть настоящий христианин: милая спокойная улыбка и думающий взгляд. Спрашиваю, каков его взгляд на вещи. И он отвечает, что место благословенное, но шумное. Храм надо возносить к небу так, чтобы он поднялся над дорогой, защитив по обе стороны от нее лес от шума. Здесь нужен переход, и люди будут идти под сводами храма. И машины каждый день будут проезжать через храм. И спора за место нет. Современные технологии позволяют. Это даже не дороже, чем на земле ставить.

Кто-то стал слушать о городе с храмами над автострадами, потом повёл разговор о том, что не в храме дело, не в привлечении паствы, а в присвоении земли. Почти все 200 храмов расположили не где-нибудь, а в природоохранных зонах на больших площадях. Смысл в том, чтобы драгоценную столичную землю приватизировать, а дальше с нею ведь что угодно делать можно. Вспомнились рестораны быстрого питания, основатель которых говорил, что суть не в том, чтобы накормить, а в том, чтобы обладать землёй на самых людных перекрёстках.

Появились люди с иконами, которые стали говорить, что не нам судить церковь, не нам решать, и церковь никогда не ошибается, и надо стоять против безбожников, всех их ждёт кара небесная, когда подохнут как собаки. Произошёл жуткий переход от архитектуры к выгоде и от выгоды к злобным выпадам. Помечтать об ином облике города не удалось.

Когда все разошлись, возник вопрос о том, чего в итоге добились для наших парков. Законы есть, но бездействуют, и мы вряд ли на это повлияли. На другой высоте решения принимаются.

И почему каждый отдельный храм приходится с боем переносить на более скромное место, в то время как народ в общем и в целом против программы 200 храмов, и так по Москве 509 храмов не ведут регулярные богослужения? Почему в Москве лихо множится то, чего и так слишком много, а в деревнях стоят развалины, на которые денег нет, нет и нет?